Фейерверк
Хасан стоял у одного из многочисленных служебных входов Уиллис Тауэр в самом сердце Чикаго. Он немного нервничал, подтягивая лямки тяжёлого рюкзака. Вспотевшая рука сжимала в кармане куртки телефон с коротким смс-сообщением: «233 Саут Вакер. Третий служебный вход. 19:00». Хасан опасливо покосился на несколько камер наружного наблюдения, с которых его можно было разглядеть и опознать при необходимости. Посмотрел на часы. «18:57». Через минуту дверь с тихим щелчком открылась.
-Хасан? – спросила молодая миловидная девушка в брючном костюме.
-Да, - он кивнул, поправляя рюкзак и мысленно жалея, что позади тяжелый рабочий день и у него не было времени принять душ, побриться или хотя бы переодеться.
-Идёмте, - она чуть отступила, пропуская его мимо, - босс просил проводить вас на пятьдесят пятый.
Зайдя в один из служебных лифтов и махнув карточкой-пропуском перед считывающим устройством, девушка ввела нужный номер этажа и лифт плавно, но быстро поехал вверх. Она с недоверием косилась на Хасана, разглядывая то его большой рюкзак, который он снял и теперь держал в руках, то старую, изрядно поношенную одежду, то бороду, как и положено в кулак длиной. Наконец, словно не выдержав, она достаёт из кармана небольшой изящный телефон и что-то быстро набирает на экране.
-Бойфренд, напоминает о свидании, - словно оправдываясь, она улыбается Хасану. Тот понимающе кивает.
Мелодичный перезвон колокольчиков объявляет о прибытии лифта на пятьдесят пятый этаж.
-Идёмте сюда, - девушка улыбается и кивает Хасану налево. По длинному белому коридору с толстыми коврами они проходят в небольшое яркое помещение с высокой стойкой ресепшна. Девушка за стойкой обменивается улыбками с той, что привела Хасана и обращается к мужчине:
-Подождите здесь, вас вызовут.
-Спасибо, - благодарит Хасан чуть охрипшим от волнения голосом.
Через две минуты в коридоре раздаются шаги. Несколько человек из службы охраны здания заходят в помещение. Старший, по возрасту и по званию, останавливается напротив Хасана и подозрительно оглядывает его с ног до головы, чуть дольше задержав взгляд на его большом рюкзаке.
-Пройдёмте с нами, - произносит он ровным голосом.
-Но мне назначено на 19:15… - Хасан пытается показать охране часы.
-Пройдёмте по-хорошему, - с нажимом в голосе произносит старший, опасно небрежным жестом кладя руку на кобуру пистолета.
-Идёмте, - тяжело вздыхает Хасан.
Девушки за стойкой ресепшна опасливо смотрят им вслед.
Снова тот же коридор с коврами, магнитные карточки-пропуска и вот конвой уже идет по гораздо более привычным для Хасана узким коридорам для обслуживающего персонала. Несколько минут, пара лестниц и вот Хасан сидит за пустым столом в небольшой комнате. Его рюкзак стоит на полу у стенки. Стул, привинченный к полу, не позволяет сесть удобно. Хасан напряжён, но пытается не показать этого. Всей его выдержки хватает только на то, чтобы руки не тряслись. Положив их на стол перед собой, он замирает, полностью стирая с лица и из движений какие-либо эмоции.
Он сидит неподвижно, прекрасно понимая, что за ним наблюдают через камеру, висящую в углу комнаты. Через пять минут дверь открывается и тот же мужчина, что привёл его сюда заходит в комнату, садится напротив и пристально смотрит на него. Чёрно-синяя форма, свернутая в рулон кепка, заткнутая за погон на рукаве. Над карманом на груди нашивка. Чёрные буквы на синем фоне: «Сидней МакФеллоу». Поднимающийся от картонного стаканчика кофе горячий пар чуть искажает лицо мужчины. Высокий лоб, соломенного цвета густые брови, перебитый нос и квадратная гладко выбритая челюсть. В серо-голубых глазах застарелая усталость.
-Хасан Аль-Бакари? – спрашивает он, доставая из нагрудного кармана толстую пачку документов, изъятых у Хасана и открывая лежащий сверху потёртый синий паспорт гражданина Объединённых Арабских Эмиратов.
-Да, это я, - кивает Хасан, глядя на охранника.
-Работаете водителем в такси «Йеллоу кэб»? – охранник повертел в руках лицензию транспортной фирмы.
-Да, всё правильно.
-Проживаете… – он вопросительно посмотрел на Хасана.
-СаутЛоу Авеню 12, Бриджпорт.
-Правильно, - охранник откладывает свидетельство о регистрации.
Сложив документы стопкой, он отодвигает их на край стола.
-С какой целью прибыли в Уиллис Тауэр? – он равнодушным взглядом смотрит на Хасана.
-В «Крюгер и Мэдисон» открыта вакансия водителя, я пришёл на собеседование.
-Понятно, - охранник устало вздохнул, - а в рюкзаке что?
-Ужин. На Саут Мичиган Авеню возле Музея Фотографии лучший в городе ларёк с кебабом. Проезжал мимо, решил взять.
Охранник кивнул, соглашаясь.
-Извините за задержку, мистер Аль-Бакари, - он пододвинул к Хасану стопку его документов, - обычная проверка, сами понимаете. Девушки напугались, вызвали охрану.
-Бывает. Я могу идти? – Хасан взял документы.
-Да, конечно, - охранник указал на дверь, - надеюсь, дорогу обратно найдёте сами?
-Да, я запомнил.
-Удачного вечера, - охранник, не оборачиваясь, попрощался с Хасаном и с наслаждением сделал большой глоток кофе.
Пройдя тесными техническими коридорами, Хасан выбрался, наконец, в официальную часть здания. Остановившись у служебного лифта, он нажал кнопку вызова. Достав из паспорта вложенную магнитную карту-пропуск, помахал ею перед считывающим устройством и нажал на кнопку «Roof». Маленькая камера наблюдения в дальнем углу, моргнув зелёным светодиодом, выключилась.
Через пару минут, Хасан толкнул простую железную дверь и оказался на крыше. Подойдя к высокому ограждению, он огляделся: уходящий к самому горизонту город, жмущиеся друг к другу небоскрёбы делового центра и кажущееся бесконечным, озеро. Опускающееся к горизонту солнце превратило город в огромную площадку для игры света и тени.
За спиной Хасана лязгнула металлическая дверь. Он обернулся. На крыше стоял мужчина лет сорока. Строгий серый костюм из дорогого шёлка, начищенные до блеска чёрные ботинки, небольшой туристический рюкзак, висящий на одном плече. Узкие очки без оправы, худое лицо, острый подбородок, чёрные брови и густая шапка кудрявых тёмно-русых волос. Несколько секунд мужчины смотрели друг на друга. Наконец, мужчина в костюме опустил рюкзак на землю, сделал несколько шагов к Хасану и они крепко обнялись.
-Хасан!
-Томас!
-Как добрался? Всё хорошо?
-Да, как по маслу.
Мужчины, взяв рюкзаки, вышли к центру крыши. Открыв свой, Томас достал оттуда несколько одеял и расстелил прямо на крыше. Из другого кармана он достал тёплую кофту и, повесив дорогой пиджак на ручку какой-то двери, быстро переоделся. Едва он закончил, как дверь на крышу в третий раз распахнулась. На пороге стоял тот охранник, который десять минут назад говорил с Хасаном в закрытой комнате с камерой видеонаблюдения. У него в руках была потрёпанная спортивная сумка с чем-то тяжёлым. Бросив её на пол, он подбежал к стоящим рядом мужчинам и обнял их.
-Всё принесли? – спросил Сидней, разжав наконец объятия.
-Обижаешь, - сказал Хасан, расстёгивая свой рюкзак.
-Рагу и кофе по-ирландски британцу, - он выставил на расстеленное на крыше одеяло термос и плотно закрытый запотевший изнутри пластиковый контейнер.
-Капуста, колбаски и пиво немцу, - ещё один пластиковый контейнер и завернутая в термопакет бутылка пива.
-Цыплёнок по-мароккански и чай для араба.
Хасан радушно улыбнулся, приглашая всех к расставленным блюдам.
-И отдельный заказ для нашего специального гостя, - он выставил в центр «стола» небольшую, накрытую салфеткой баночку.
Сев за «стол» с трёх сторон, мужчины оставили четвертую свободной. Они переглянулись, и Томас достал из рюкзака небольшую деревянную фоторамку. Он поставил её с четвёртой стороны стола. Теперь все места были заняты.
-Здравствуй, мама, - раздались три тихих голоса.
На фотографии была изображена улыбающаяся молодая женщина. Простое белое платье, светлые кудри до плеч и большие голубые глаза. Её руки обнимают сыновей. Высокий, чуть ниже матери, в клетчатой рубашке и больших очках, Томас серьёзно смотрит в объектив. С другой стороны от матери, едва доставая ей до плеча, в растянутой синей футболке и старых джинсах, со сходящим синяком под глазом радостно улыбается Сидней. У ног матери в зелёной кепке, красной кофте и зелёных штанах, сжимая в руках игрушечный грузовой автомобиль стоит Хасан.
Кэри Магнуссен, сотрудница норвежского Красного Креста. Томаса она нашла в небольшой деревушке, полностью смытой ударной волной после прорыва дамбы. Он единственный уцелел, забравшись на самое высокое дерево. Ему тогда едва исполнилось семь. Сидней. Жертва террористической атаки Ирландских экстремистов. Четырёхлетний мальчик, лишившийся родителей на взорванной станции метро. Хасан. Небольшой горный аул в Афганистане, ошибка разведки, пометившей не тот дом, одна-единственная ракета.
Сидней снял салфетку с последнего лотка – небольшой кусок яблочного пирога. Того самого, который мама любила больше всего. Молча выпив, братья принялись рассказывать друг другу, что произошло с ними за последние пять лет: экономические успехи и неудачи Томаса, очередные горячие точки и работа наёмником для Сиднея и продолжающиеся скитания по миру в поисках себя для Хасана.
Полтора часа спустя, когда ужин был съеден, а солнце окончательно опустилось за горизонт, превратив Чикаго в огромную паутину неоновых огней, видимую только с высоты птичьего полёта, братья решили, что пора начинать. Сидней вытащил из сумки шесть цветных коробок, обвязанных запальным шнуром. Аккуратно поставив их в самом центре крыши, он отошёл в сторону, туда, где стояли братья. Щёлкнув зажигалкой, он поджёг шнур и, обняв братьев, с восторгом следил за тем, как крошечный огонёк бежит по причудливым изгибам запала.
С пронзительным свистом из коробки вырвалась первая ракета. Взмыв в воздух, она с громким хлопком взорвалась, рассыпав в небе десяток зелёных искр. Тут же взлетела вторая ракета. Потом третья. Потом четвёртая… Мама обожала фейерверки.
-С Днём Рождения! С Днём Рождения! – изо всех сил закричали они.
Каждый из них хотел, чтобы мама, ушедшая пятнадцать лет назад, услышала их у себя на небесах. Услышала и поняла, как сильно они её любят, как благодарны ей, хоть и так редко об этом говорили, за всё то, что она сделала для них.