У каждого из нас есть свои триггеры. Ситуации, места, звуки или запахи, запускающие определённый набор команд. Воспоминания, мысли, действия, ощущения… Они бывают приятными, но редко. В основном триггеры ведут к чему-то скрытому в прошлом, к чему-то, что мы вспоминать или ощущать не хотим. Иногда, после срабатывания таких триггеров, попадаешь в детство. В полное мечтаний и возможностей детство. Смотришь на себя, идущего в школу, мечтающего о чём-то, чего никогда (теперь ты это точно знаешь) не будет. Видишь друзей, вспоминаешь об их мечтах. Стать архитектором, футболистом, музыкантом… А потом этот ребёнок поднимает на тебя глаза и спрашивает, почему эти мечты не сбылись? Вспоминаешь о проваленных экзаменах в архитектурный, потому что в своё время вместо рисования родители решили, что полезнее будет стать инженером и сажали за уроки по математике. Вспоминаешь пустые трибуны детско-юношеской спортивной школы, огонь в глазах после игры и то самое «спорт может не пойти, надо бы уроки поучить, поступить в вуз…». А кто-то хотел стать учёным. Кто-то, кто оказался не готов к тому, что ради знаний придётся или жить в нищете или уехать в другую страну, бросив всех своих друзей здесь. Смотришь этим детям в глаза, в такие хорошо знакомые глаза друзей детства, пытаешься объяснить им, ищешь слова, оправдания… Такие триггеры самые страшные.

У меня в сумке заключение врача с диагнозом "тревожно-депрессивный синдром", рецепт на антидепрессанты и рекомендации к посещению психотерапевта.

Поздняя осень. Вечер. Тёмная, запертая комната. Внутри никого, кроме тебя. Даже придуманных монстров под кроватью или из-за шкафа нет. Их никогда и не было. И именно поэтому сейчас так одиноко. В соседней комнате, за стенкой, горит свет, работает телевизор и показывают мультики. Маппет шоу. Всего полчаса в этой комнате наедине с явившейся откуда-то из самого тёмного угла мыслью изменили тебя. Не так, чтобы очень заметно или явно, но настолько сильно и глубоко, что вся дальнейшая жизнь, каждый твой последующий шаг и поступок несли в себе отпечаток этой комнаты, этой темноты, этого одиночества.

Яркое солнце, жёлто-красные листья, бело-голубое небо и холодный ветер. Последний вздох уходящего лета. Самое время, чтобы собирать себя по частям, чтобы переждать зиму и встретить весну во всеоружии. Или, бродя давно забытыми дорожками памяти, натыкаясь на осколки образов и воспоминаний, закапывать их под шуршащие сухие листья, которые уже завтра размокнут под дождём и тёплым одеялом накроют их, сохранив до весны, оставив после себя лишь фантомные боли в тех местах, где когда-то были части души. Подыскать себе подходящее место в этом лабиринте осенней меланхолии, утонуть в мелодиях повседневного города, потерять себя в обезличенной суете мегаполиса, складывающейся из сотен и тысяч случайных движений случайных прохожих из такой далёкой школьной задачи о вероятности их встречи. Забыть всё, что было раньше, стереть себя до нуля, чтобы одним осенним вечером построить заново. Собрать из фрагментов и кусочков, завалявшихся на пыльной полке, достать из дальнего угла ящика обрывки выцветших фотографий, зачёркнутые фразы в блокноте, ярко-зелёные пометки, погасшие образы, призраки воспоминаний об утраченном. С возвращением.

Это очень странная история. Ещё бы чуть-чуть и мне было бы стыдно за такую несколько неполноценную и не доведённую до ума вещь, но в общем и целом оно вызывает приятные ощущения и почти получилось таким, каким я его и задумывал. Плюс, как оказалось, его можно читать с разных точек зрения и происходящее на картинке может оказаться немножко разным. Это не суть, но в целом прикольная фича получившегося текста.

P.S: рассказ этот выкладывается позже, чем должен бы был по одной простой причине: заказавший рассказ заболел и не мог прочитать его сразу. А согласитесь, это было бы не совсем правильно?
Но заказавший поправился, рассказ дописан и уже даже опубликован.
Have fun


A story written from an animal’s perspective.
Бездонная даль голубого неба, слепящее красно-жёлтое восходное солнце и тёплые воздушные потоки, наполняющие мои крылья. Я полной грудью вдыхаю последний воздух летней ночи. Впереди долгий жаркий день. Один из тех, что превращают июль в бесконечную цепочку летних дней. И один из тех, которые стираются из памяти первым же осенним дождём. Внизу медленно плывёт лоскутное жёлто-зелёное одеяло лесов и полей. Далёкие силуэты коров, разбредшихся по широкому лугу и одинокий, завернувшийся в плащ пастух, досматривающий последние утренние сны. Я знаю, что коровы сейчас беспокойно дёргают ушами, оглядываются по сторонам, словно почуяли приближение хищника, но, не заметив ничего, возвращаются к еде.
Взмахнув крыльями, я забираюсь чуть выше. С удовольствием смотрю на золотой шар летнего солнца, купаюсь в его лучах, дарящих мне энергию. Снова смотрю вниз. Там, на окраине Волшебного леса, на берегу широкой реки стоит небольшой городок. Его жители только проснулись и медленно бредут по своим привычным делам. Моё появление для них осталось практически незамеченным. Беспокойство и внезапную раздражительность они списали на начало нового дня и плохие сны, что мучили их ночью.
Я лечу дальше. В глубь Волшебного леса. Ищу то, что должно быть у самого подножия гор. Вот оно. Широкая поляна, на которой меня уже ждут мои собеседники. Я мягко приземляюсь, ловко сложив крылья.
-Рады видеть тебя, - хором произносят Лис и Заяц. Хранители Волшебного леса. Не добрый и не злой духи, следящие за равновесием в лесу.
-Чай совсем остыл, - пожаловался Заяц.
Я аккуратно выдыхаю тонкую струйку волшебного огня и чайник снова становится горячим. Мы садимся пить чай и первые полчаса беседа идёт о пустяках. О семействе бобров, затопившем одну из долин в лесу, о жителях города, что стали всё глубже заходить в чащу, вынуждая редких волшебных зверей сниматься с насиженных мест и уходить ещё дальше, о близящейся зиме и необходимости начинать готовиться к ней уже сейчас.
-Говорят, Волшебника видели в Сумеречных горах, - произносит наконец Лис.
-Кто его видел? – я поворачиваю голову к Лису.
-Медведь, - ответил Заяц.
-Мы не стали выяснять подробности, - продолжил Лис, - он просто сказал, что видел его там.
-Он был один? – моё терпение на исходе, единственное желание, присутствующее во мне – сорваться с места и лететь.
-Тебе лучше спросить медведя. Он точнее расскажет, - произнёс Лис.
-Где его найти? Куда он на этот раз отправился? – спрашиваю я, уже расправляя крылья и приготовившись взлетать.
-Долина Снов, - слова Зайца тонут в шуме воздуха, который я рассекаю, взмывая в воздух.
Наконец-то! Волшебник, похитивший Принцессу прямо со свадьбы. Прекраснейшая на свете. Её отец, Король Двенадцати Уделов, пообещал её руку тому, кто сможет вызволить её из плена Волшебника. Её искали несколько месяцев, но Волшебник словно под землю провалился. И вот, первый слух за долгое время. Мне нужно найти Медведя в Долине Снов.
И снова медленно ползущий пейзаж подо мной. Он меняется крайне неохотно, будто я не мчусь изо всех своих драконьих сил, а парю, будто бабочка от цветка к цветочку. Наконец, добравшись до широкой разлившейся дельты реки, я нахожу то, что искал. Покрытая вечным туманом и полумраком, Долина Снов. Дальше искать с воздуха нет смысла.
Я спускаюсь на мягкую зыбкую почву, медленно колышущуюся под лапами и, глубоко вдыхаю плотный молочно-белый туман Долины в надежде почуять хоть какой-то отголосок медвежьего запаха.
Я чувствую присутствие сотен и даже тысяч призрачных образов, что населяют это место. Ночные кошмары и сладкие грёзы, тягучие и вязкие, лёгкие и почти не ощутимые, призрачно-прозрачные и до невероятия реальные. И где-то среди этого многообразия образов и событий я чувствую далёкий, еле уловимый намёк на медвежью поступь. Я двигаюсь в его сторону. Медленно, осторожно перебирая лапами, я иду по странной, будто постоянно изменяющейся земле Долины. Она одновременно похожа и на сухой песок и на вязкую грязь, на мягкий, нагретый солнцем асфальт и на острый щебень. Я ещё несколько раз принюхиваюсь, убеждаясь, что верно выбрал направление. И через несколько минут из тумана проступает небольшой шалаш, на верхушке которого сидит сова. Увидев меня, она заухала. Негромко, но звук этот эхом разнёсся едва ли не по всей Долине.
Медленно подойдя к входу в шалаш, я отодвинул закрывающую его старую шкуру и заглянул внутрь. В центре шалаша, в небольшой выкопанном очаге горел огонь. Напротив входа, по ту сторону от костра сидел Медведь. Он молча смотрел на огонь. Справа и слева от него, будто два стража, охранявшие его в неверной стране снов, сидели Кот и Пёс. Проводник сквозь Зыбкое и меняющееся Кот. И надёжный, реальный и практичный до самой своей последней чёрточки, Пёс.
-Здравствуй, Дракон, - произносит Медведь, не открывая глаз, - я знал, что ты придёшь. Я тебя почувствовал, едва ты приземлился.
-Здравствуй, Медведь. Лис говорит, ты видел Волшебника в Сумеречных Горах. Принцесса с ним?
-С ним, - кивнул Медведь, - но так просто к нему не подобраться. Он выстроил себе замок и навёл пелену из морока.
-Но я должен спасти Принцессу.
-Я знаю, - кивает Медведь, - я знаю, как тебе можно помочь. Я видел сон. Тебе нужно связаться с механическими людьми. Они не подвержены мороку. Они могут тебе помочь.
-Но где мне их найти? В нашем мире их не видели очень давно.
-Тебе нужно отправиться в Мир Ветра. Они живут там, в Стальном Лесу.
-Спасибо, Медведь, - говорю я и медленно выхожу из его шалаша.
-Успехов тебе, - произносит Кот, подмигнув обоими глазами по очереди.
Я взлетаю высоко в небо, ищу нужное направление и снова лечу. Лечу так быстро, как только могу. Я пролетаю между невероятно высокими горами, едва уклоняюсь от горного обвала и ныряю в длинный тоннель в одной из скал. Я лечу вниз, будто к самим корням мира. Пролетаю мимо привратника, с грозным видом выдыхающего дым изо рта.
И, едва вынырнув из тоннеля, в который уже раз удивляюсь тому, что здесь точно так же светит солнце, такое же голубое небо. Здесь другой мир. Здесь правят другие силы, растут металлические деревья и живут механические люди. И ветер. Невероятный, дующий постоянно и непредсказуемо ветер.
Я лечу по старым ориентирам, пытаюсь вспомнить, как здесь всё было много лет назад, когда я в последний раз был здесь. Наконец, увидев знакомые очертания города механических людей, я спускаюсь на его окраину.
Механические люди совсем не боятся меня. Они не подвержены мороку, как и говорил Медведь. Поэтому и мой магический страх на них не действует. Я встречаю Синего точно там же, где мы встречались в прошлый раз. Он высокий, практически с меня размерами. Сине-красная блестящая кожа, острые углы, сверкающий металл, колёса, приглушённый голос и затаённое где-то очень глубоко пламя настоящих чувств. Он прячет его в своей груди. Механические люди копят страсти и эмоции, они бережно хранят их и передают лишь самым достойным. Синий – один из них.
-Привет, Дракон, - приветствует он меня, - что привело тебя к нам? Давно ты у нас не бывал.
-Привет, Синий, - говорю я, вставая так, чтобы Синий прикрывал меня своей спиной от ветра, - ты же слышал о Волшебнике, похитившем Принцессу?
-Это событие эхом прокатилось по всем ярусам нашего мира.
-Я знаю, где прячется Волшебник. Я знаю, где он держит Принцессу.
-И тебе нужна наша помощь?
-Да, мне нужно пройти мимо морока, охраняющего замок Волшебника.
-Я помогу, - кивает Синий.
Он проводит меня в свой дом, спускается в тесное узкое помещение и долго там копается. Наконец, он возвращается, неся с собой странного вида железо.
-Это доспехи, - произносит он, протягивая мне нечто похожее на шлем, - они предохранят тебя от морока. Мы сделали их из звёздного металла, как раз для такого случая. Забирай, они твои.
-Спасибо, Синий!
-Тебе спасибо, - говорит он, - я ещё помню, как ты помог нам в последней битве.
Я возвращаюсь в свой мир, облачённый в доспехи. На мне шлем, кольчуга и мощные перчатки на лапах. Я поднимаюсь вверх по тоннелю, прохожу через захлапывающиеся скалы и, исполненный уверенности в себе, мчусь в Сумеречные горы.
Я вижу замок Волшебника издалека. Он стоит на самой вершине самой высокой горы. Он стоит, освещённый солнцем, переливаясь всеми цветами радуги, пытается сбить меня с толку. Но я опускаю забрало шлема и уверенно лечу вперёд. Я делаю круг над замком.
-Волшебник! – кричу я и голос мой, подобно громовому раскату, отдаётся в соседних горах, срывая лавины и вызывая обвалы.
Он медленно, не спеша выходит в центр замкового двора. Смотрит в небо и, запрокинув голову, отвечает мне. Его голос подобен шёпоту, но я слышу его так же отчётливо, как если бы он был громом.
-Я ждал тебя, Дракон. Сразимся.
Он превращается в огромного сине-золотого дракона и легко взмывает в воздух. Из его открытой пасти вылетают молнии, которые я отбиваю перчатками механических людей. Он пытается укусить меня, но его зубы не могут пробить их кольчугу. Я выдыхаю огонь и Волшебник начинает гореть. Он разворачивается и пытается убежать от меня, но я догоняю его и сжигаю одним выдохом пламени.
С гибелью волшебника, его замок начинает рушиться. И с вершины самой высокой башни я слышу отчаянный женский крик. Развернувшись, стрелой мчусь к падающей башне и успеваю достать девушку, прежде, чем замок окончательно развалился.
Она и правда прекрасна. Прекраснее всего, что я когда-либо видел. Я бережно несу её к себе в пещеру. Он устала за долгое время в плену у Волшебника, ей нужно отдохнуть. Я прячу её у себя, укладываю на кровать и ложусь рядом. Она мирно засыпает, обнимая меня за шею.
Улыбнувшись, мама встаёт с табуретки, стоящей возле кровати маленькой девочки, укрывает её и её любимого плюшевого дракона одеялом и, чуть коснувшись нежных волос дочери своими губами, выходит из комнаты, оставив рядом с кроватью вместо ночника Луну в стеклянной банке.

До ужаса бесит тот факт, что люди, делающие мне плохо или больно никак этого не ощущают. Им всё равно, есть я или нет. Док спрашивает, почему я решил, будто им всё равно, почему я думаю, что они не переживают. Но ведь они бы позвонили или написали, если бы им хотелось. Почему я не могу этого сделать сам? Потому что я всю жизнь это делаю сам. И потому что сейчас у меня нет сил на:"Ну да, я посылал тебе свой текст, просил тебя прочитать его и много раз до этого говорил тебе, что мне крайне важно, чтобы их прочитали. Ты не прочитала, да, вообще забыла о нём и после этого два месяца ни звонков, ни писем. Ну ничего страшного, я же готов простить всякое. Давай дальше дружить!". Да, я вроде как сформировал стереотип того, что в любой ситуации первым извиняюсь я и всё ок. И что? Типа можно вот просто подождать, пока я успокоюсь и ничего не делать, а потом я снова приду? Да мне надоело! Надоело, блин, быть этим чёртовым клоуном. Мне иногда тоже хочется просто побыть с людьми, которым я нужен. Кто не так легко найдёт мне замену, кому реально будет не хватать меня, когда я уйду, кто реально будет скучать по мне. Я понимаю, людям не свойственно выражать свои чувства и эмоции, они всё скрывают и прячутся за маской сарказма и безразличия. Но вашу ж мать! Я с ними таким не был никогда! Почему они поступают так со мной? Почему это грёбаное "поступай с людьми так же..." не работает? почему никто не видит, что я тут пытаюсь сдохнуть и никто не пытается даже мне помочь? Почему их максимум - это проигнорировать?
Ненавижу!
Блин, да, ок, психологическое вытеснение. Они забыли, потому что что-то во мне им не нравится. Ок, давайте вытесним вообще всего меня. Только, блять, скажите за что! Что я такого сделал, что обо мне можно забыть?
Да, конечно, я же присылаю вам свои сраные рассказы, высосанные из пальца и прошу, чтобы их прочитали. Конечно, очень легко найти другого, кто будет веселить и кто не будет докучать просьбами и стонами. Да, давайте заведём себе новых друзей, а про старых забудем. Конечно, это же так офигенно легко и просто. Мы же востребованные личности, у которых нет отбоя от внимания. Это же я гавно с дефицитом внимания, страдающее от того, что любые его попытки привлечь это внимание обречены на провал и жалкие 4 прочитавших рассказ, в который я в очередной раз, хер пойми зачем, часть себя вложил.
И это тоже бесит: я могу написать так круто, как только можно и всё равно никто не оценит. Вот именно от такой реакции каждый раз становится всё тяжелее поднимать руки, открывать новый файл и начинать новую историю. Просто потому что я потрачу все свои силы в пустоту, в неизвестность. Я ненавижу это состояние, это ощущение, эти мысли.
Вообще вся моя жизнь с каждым днём всё больше похожа на беспросветное бесполезное существование. Кто-то из моих друзей-знакомых строит себе дом, устраивается на новую работу, спасает мир или склеивает астрофотографии с лета. А я вот здесь сижу и не понимаю, зачем вообще я нужен, если единственное, что я умею по-настоящему хорошо никому не нужно и неинтересно. Если я никому не интересен и не нужен.

Мой Walkman, похоже, умирает. Это прискорбно. Мы с ним лет 5, наверное, вместе. С него стёрлись все надписи и даже серийный номер. У него не работает верхний ряд пикселей и в нём всего 2 Гига памяти. Но он такой родной... Но он уже шипит при переключении треков. И мои Sennheiser MX170 (лучшие в мире вкладыши) тоже, похоже, решили умереть. Причём не как обычно-перетеревшись возле джека, а как-то хитро, начав хрипеть одним из ушей в такт битам на треках. Такие вот печальные дела =(
А, да, рабочие наушники Sven тоже умерли. Как раз-таки отключив одно из ушей. Но вместо них я купил Sony. Отдал, конечно, 1800, зато звук отличный.

Приветствую  My_truth! Какими судьбами, что привело?
Проходи располагайся, чувствуй себя, как дома. Если интересно-пиши и спрашивай.

Моей дочери два года, а она уже выбирает одежду, в которой будет ходить. Никаких маек и штанов. Только платья. И, желательно, чтобы на нём был "котич".

Ну что ж, пришло время исполнения заказов! Да, формально я всё дописал чуть не в среду, а заказчик получил рассказ в четверг, но что-то у меня всё руки не доходили выложить его в Дневник. Но вот дочь уснула, Белка ушла, а мои руки дошли до Дайри и вуаля! Встречайте, первый мой рассказ чуть не за полгода (ну ладно, вру, первый был про одиночество, но он не в счёт). Как всегда после долгого перерыва он несовершенен. Плюс сама тема не близка мне, хоть я и люблю космос и магистр физики, но сай-фай мне не даётся абсолютно.
Меньше слов, больше дела! Всем, желающим прочесть 6 вордовских страниц - вэлкам под кат!


A story set on another planet

Виктора будит перегрузка. Ложемент давит на спину, толкает куда-то вперёд. Он открывает глаза, смотрит на приборы. Так и есть, аппарат начал снижение. Он пытается протянуть руку, чтобы проверить показания бортового компьютера, но руки не шевелятся. Он опускает взгляд – его скафандр перемотан широкими серыми полосами скотча. Руки плотно прижаты к корпусу.
-Капитан! – зовёт он напарника, - в чём дело? Что происходит?
-Мы снижаемся, - слева доносится спокойный голос первого пилота.
-До зоны спуска ещё шесть часов, мы же садимся на тёмную сторону! Какого чёрта? - Виктор начинает дёргаться, пытаясь оторвать привязанные руки.
-Будешь дёргаться – раскачаешь капсулу, а при спуске нам это совсем ни к чему, - всё такой же спокойный голос слева, из-за зоны видимости.
-Питер, какого хрена? – Виктор перестаёт дёргаться, - ты что творишь вообще?
Перегрузка ещё какое-то время нарастает, затем двигатели выключаются и спускаемая капсула с голубым флагом и кругом жёлтых звёзд на борту летит вниз по широкому витку сходящейся спирали.
-Виктор, ты же слышал легенды о тёмной стороне Луны?
-Что? – второй пилот не верит своим ушам, - какие легенды, ты о чём? Ты про тот бред, который несут полоумные или журналисты? Про города на обратной стороне, про инопланетные базы, про секретные базы русских, ты об этом?
-Значит, слышал, - утвердительно кивает Питер.
-Ты серьёзно? Пит, одумайся, пока не поздно, не сходи с ума! – кричит Виктор, хотя понимает, что уже поздно – системы корабля уже отработали программу спуска, через несколько часов маневровые двигатели развернут капсулу вертикально и посадят в точке, которую указал свихнувшийся капитан.
-Ты же сам понимаешь, что поздно. Просто послушай меня.
-И что ты хочешь там найти? – Виктор никак не может поверить в происходящее, - инопланетян? Русские базы? Да даже если так, ты что думаешь, они дадут нам приземлиться?
-Просто послушай, - в очередной раз произносит Питер и что-то в его голосе, какая-то глубокая убеждённость заставляет Виктора смириться с происходящим, заставляет его успокоиться, несколько раз глубоко вздохнуть и спокойно откинуться в ложементе.
Он смотрит в иллюминатор на приближающуюся линию раздела дня и ночи, на длинные тени кратеров и призраки морей. Он слушает голос своего капитана, рассказывающего ему о сотнях лет исследований и подготовки, о важнейшей миссии в истории человечества и ещё о каком-то бреде, воспринимать который его сознание отказывается.
-Ты слышал про Орден Искателей?
-Орден кого? – переспрашивает Виктор, - что-то вроде тамплиеров или масонов?
-Они и рядом не стояли, - брезгливо отвечает капитан, - жалкие сборища полуобразованных бродяг или богатых купцов. Нет. Искатели – лучшие умы человечества, объединённые одной целью – служению общему благу человечества, стремлению двигаться вперёд. Наш орден уходит корнями в древний Египет. Первые жрецы, предсказывавшие солнечные затмения и изучавшие движения звёзд были отцами-основателями ордена. Ты наверняка, слышал о нас. Коперник, да Винчи, Марко Поло, Тесла, Эйнштейн, Оппенгеймер... Нас очень много, мы во всех ведущих отраслях науки, именно мы двигаем человечество вперёд, именно мы решаем, как и куда оно должно развиваться.
-Класс, - Виктор оттопырил большие пальцы обеих рук, - рад за вас, как никто и никогда. Но может ты уже расскажешь, какого хрена ты делаешь здесь?
-Первые снимки обратной стороны Луны, - продолжил Питер терпеливо, - мы получили со стартом программы «Аполлон». Была ещё, конечно, «Луна-3», но добыть снимки из Советского союза в конце пятидесятых было нереально. И вот, в шестьдесят восьмом мы получили в своё распоряжение фотографии. А в шестьдесят девятом и вовсе у нас была подробная карта обратной стороны. И знаешь, что самое интересное? С каждым новым снимком, с каждой экспедиции, даже с «Аполлона-11», мы находили всё больше доказательств своей правоты. Смотри.
Питер протягивает Виктору свой планшет со снимком лунной поверхности. Неровный радиус какого-то большого кратера, осыпавшиеся края и тени. В правом нижнем углу снимка сделана выноска, увеличивающая один из участков снимка. На снимке идеальный прямоугольник. Будто дверь посреди склона.
-И что это? Артефакт съёмки конца шестидесятых?
-Это снимок шестьдесят восьмого. Вот – шестьдесят девятого, - он сдвигает изображение.
Другой угол наблюдения, но по-прежнему узнаваемый кратер. Тот же самый участок и точно такая же выноска с увеличением прямоугольного тёмного участка.
-Всего таких снимков почти тридцать. Со всех экспедиций, - он листает фотографии одну за другой. Другое качество, другие углы съёмки, но странная деталь всегда на месте. С каждым следующим снимком она становится всё чётче.
-Здесь все снимки, включая последние из две тысячи двенадцатого и восемнадцатого. Странновато для совпадения, не находишь?
-В восемнадцатом же у китайцев там робот ездил, исследовал, искал, собирал. Он чуть не полсотни километров наездил и не нашёл ничего.
-Они не знали, где искать. И что искать. Мы знаем.
Виктор в отчаянии помотал головой – с каждой новой фразой капитан казался ему всё менее нормальным. Он махнул рукой, приглашая капитана продолжить с вой рассказ.
-Ты же знаешь, как зародилась жизнь на Земле? Ну, весь этот эволюционный цикл от химических элементов до сложных молекулярных цепочек и дальше к первым проблескам сознания и осознанности движения.
-Знаю, - пробурчал Виктор, - не прогуливал пары по биологии в академии.
-А теперь просто попробуй задуматься хоть на несколько секунд, как по-твоему простой набор химических элементов смог обрести сознание? Да даже банальный набор инстинктов, чтобы выжить и продвинуться дальше? Простой биологический автомат? Или что-то гораздо более интересное?
-Мало ли чудес во Вселенной, - Виктор еле заметно пожимает плечами, - удивительное чудо зарождения жизни. Ну или случайная цепочка совпадений, приведшая вот к этому.
-И ты веришь в совпадения? В настолько большие и серьёзные совпадения?
-Я сижу сейчас здесь, вполне себе здравомыслящий, чего не скажешь о тебе. Я вынужден в это верить, - усмехнулся второй пилот.
-А ты слышал про космическую версию зарождения жизни?
-Да, - через несколько секунд отвечает Виктор, - что-то про падение метеорита с уже готовыми цепочками аминокислот, зародившихся где-то в межзвёздном пространстве. Бред, по-моему.
-Бред? – скептически переспросил капитан, - почему? Разве не укладывается в твою удивительную цепочку совпадений, приведших к началу бурного эволюционного процесса?
-Ты к чему клонишь? Вы из этих что ли? – начинает догадываться Виктор, - из сторонников инопланетного зарождения жизни?
-Да, - коротко ответил Питер, - и самое главное доказательство нашей теории лежит на обратной стороне Луны. Вот за этим прямоугольным отверстием.
-С чего вы вообще взяли, что там что-то есть? Почему там?
-Ты же учёный, Виктор. И за каждым из своих экспериментов ты наблюдаешь. Верно? А теперь представь эксперимент такого масштаба? Зарождение жизни на планете. Разве ты не оставил бы наблюдателя? Или, если это разумная жизнь, послание или что-то ещё для тех, кто сможет до него добраться?
Виктор глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и проанализировать ситуацию. Цикл спуска запущен, его уже не отменить, ручное управление активируется только в экстренном случае. Да и о каком ручном управлении идёт речь, если руки у него связаны.
-На Луне мне понадобится твоя помощь, - через несколько минут произнёс Питер, - одному мне со всем не справиться. А даже если так, то взлетать точно должен ты. Ты опытнее, как пилот.
-Ты серьёзно собрался выходить наружу и что-то там искать? Какую-то дверь, которая окажется просто куском тёмной породы?
-Мы оба пойдём.
-Оба?
-Подумай сам, Виктор, чем ты рискуешь? После возвращения на модуль, вне зависимости от результатов, я передам тебе командование, вернусь с тобой на Землю и расскажу всем, как было дело: я связал тебя, ты ничего не мог сделать, я всё сделал в одиночку. В принципе всё это правда. Да, тебя, наверняка, отстранят от полётов, но вряд ли навсегда. А сейчас, вспомни, ты же сам рассказывал про детскую мечту, про прогулку по Луне… И вспомни, сколько тебе отводится свободного времени по протоколу? Сто двадцать секунд между сериями экспериментов и сбором образцов. Нет, я не спорю, две минуты мечты – это тоже здорово. Особенно, если шёл к этой мечте всю жизнь. Но три часа мечты…
Мягкий толчок в борт чуть развернул капсулу – включились маневровые двигатели, капсула начала процедуру прилунения. Виктор воспользовался этим, чтобы не отвечать напарнику. Переведя взгляд на приборную панель, он полностью сосредоточился на работе автопилота.
Час спустя, когда все три опоры модуля уверенно стояли на грунте, а капитан закончил последнюю проверку всех систем перед тем, как покинуть капсулу, он посмотрел на Виктора.
-У тебя тридцать секунд. Решай, потом я ухожу.
-Отвязывай, - после паузы, понадобившейся, чтобы сделать глубокий вдох, сказал Виктор, - я иду с тобой.
***
Десять минут спустя они шли по пыльной лунной поверхности, освещая себе дорогу мощными фонарями, установленными прямо на скафандры. Питер отцепил посадочные фонари модуля, закрепил по одному на груди у себя и Виктора и через стандартный разъём подключил их питание к питанию скафандра.
-Здесь стандартные разъёмы? – удивился Виктор.
-Мы можем многое, - как бы пожимая плечами произнёс Питер.
-Ну а если вы так много можете, почему было не послать обоих астронавтов из вашей организации.
-Слишком сложно, - ответил Питер, обходя большой камень, оказавшийся у него на пути, - двух членов организации легко бы засекли. А твой психопрофиль, составленный в ESA, идеально подходил к нам. Тебя можно было перевербовать уже на борту, по дороге на Луну. И ты бы не стал нам мешать.
Виктора сморщился от неприятного ощущения, возникшего где-то глубоко в кишках. От того, каким будничным тоном говорил это Питер от того, что он несколько лет работал в паре с человеком, который столько скрывал о себе, от чувства того, что его обманули, его вдруг затошнило. Остановившись и глубоко вздохнув, чтобы избавиться от неприятного чувства, он сказал себе, что сейчас не время расстраиваться и думать о предательстве – у него есть три часа на Луне. Скорее всего, единственно возможные – он глубоко сомневался в том, что Агентство снова допустит его до полётов после этой истории. Решив отложить переживания до возвращения на Землю, он открыл глаза и двинулся вслед за капитаном.
-Откуда ты знаешь, в каком направлении нам двигаться? - спросил он по рации.
-Китайский робот, - судя по тону, ухмыльнувшись, ответил Питер, - ты же не думаешь, что наш Орден ограничивается только территорией Европы?
-Я вообще о вашем Ордене не думаю ничего, - отвечает второй пилот, глядя под ноги, стараясь идти по следам капитана.
-Тот китайский робот, который катался здесь в две тысячи восемнадцатом, - радио помехи обезличивали голос капитана, он становился похож на компьютерный голос, каким читают лекции в музеях, - помимо всего прочего он выполнил пару заданий и для нас. Нелегко было найти время в протоколах его работы и скрыть истинное назначение некоторых модулей, но мы справились. Его программу свернули спустя полгода. Посчитали, что он с лихвой окупил вложенные в него деньги. Вот его и отключили. Подали команду на отключение и успокоились. И ведь никто не обратил внимания, где именно остановился робот. На самой вершине кратера. В пятидесяти метрах над целью нашей с тобой экспедиции. Он отключил всё, что только мог. Оставил слабый сигнал маяка. Поймать его можно только в радиусе пары километров. Я его с посадки слышу. И он усиливается.
Сознание Виктора как будто отключилось, предоставив действовать вместо себя рефлексам. Он слушал, запоминал, двигался и поддерживал разговор, но само сознание отказывалось принимать информацию – слишком многое пришлось бы поменять в устоявшейся картине мира. Не здесь и не сейчас.
Следующие пятнадцать минут они шли молча, сосредоточенно глядя вперёд, на выхватываемые широкими лучами прожекторов силуэты валунов, на колышущиеся на границе видимости призраки теней, пытаясь представить, сколько им ещё идти.
-Стоп, - произнёс наконец Питер.
Они остановились у начала пологого склона. Посветив фонарём вправо и влево вдоль склона, он сделал несколько шагов в одну сторону, потом в другую, прислушиваясь к сигналу маячка с китайского робота. Наконец, обернулся и махнул Виктору рукой, приглашая следовать за ним. Ещё три минуты пути и снова остановка.
-Виктор, посмотри, - капитан указывает рукой вниз.
Подойдя ближе, второй пилот с удивлением смотрит на ряд ровных широких ступеней, уходящих вверх по склону. Они присыпаны песком, их очертания не идеальны, но сомнений в том, что это ступени нет.
-Питер… - растерянно тянет Виктор.
-Маяк прямо над нами, - капитан указывает рукой вверх и вперёд и решительно ступает на первую ступень.
Нагнувшись, насколько позволял скафандр, Виктор всмотрелся в первую ступеньку, вырезанную в скале всего в десятке сантиметров от его ног, посмотрел вслед капитану, уверенно поднимающемуся уже на третью и, сжав кулаки, чтобы унять внезапную дрожь в руках, сделал шаг. Ничего не произошло. Под его ногами была твёрдая скала.
Двенадцать ступеней, несколько минут подъёма в напряжённой тишине радиомолчания и вот они остановились на широкой площадке перед склоном скалы. Питер огляделся по сторонам, давая возможность камере, установленной на шлеме записать все детали. Они стояли перед огромной прямоугольной нишей в скале. Настолько большой, что её можно было различить на снимках со спутника.
-Что дальше? – спросил Виктор.
-Без понятия, - честно ответил Питер.
-Исследователи мы или кто, - пожав плечами Виктор подошёл к стене, спрятанной в нише.
Она была покрыта толстым слоем пыли. Широким жестом Виктор стёр часть пыли. Стена под ней оказалась чёрной и зеркальной. Не понимая, зачем это делает, он принялся счищать пыль со стены. Питер присоединился к нему. Минуту спустя, когда астронавты очистили от пыли приличный кусок стены, она неожиданно дрогнула, вызвав небольшой пыльный обвал.
-Что это было? – спросил Виктор.
-Да хрен его знает, - услышал он в ответ растерянный голос капитана, впервые за полёт позволившего себе эмоции.
Дождавшись, пока поднятое облако пыли немного развеется, напарники снова осмотрели стену.
-Такое впечатление, что она чуть сдвинулась, - растерянно произнёс Питер.
-Ага, похоже на то, - согласился Виктор, в мозгу которого возникла странная догадка.
-Слушай, - сказал он капитану, возвращаясь к очистке стены от пыли, - мне кажется, она среагировала на свет.
-Я тоже об этом подумал, - Питер встаёт рядом с Виктором, - мне кажется, свет её как-то активирует.
После следующего движения стены Виктор указал Питеру вниз. У их ног возникла небольшая щель в стене – она приподнялась, стремясь открыть проход внутрь. Они принялись работать с удвоенной скоростью. Они очищали от толстого слоя пыли дверь и освещали её нагрудными фонарями. Та медленно, но уверенно ползла вверх. Наконец, когда дверь поднялась до их уровня их плеч, они остановились.
-Дверь активировалась светом, - произнёс Питер, глядя на Виктора, - дверь активировалась светом, но находилась на темной стороне.
-Они оставили приглашение, - кивнул второй пилот, едва веря в свои слова.
Переглянувшись, мужчины пригнулись и ступили внутрь.
Вымощенные той же зеркальной плиткой, что и дверь, далёкие стены и высокий потолок коридора, мягко отражали свет фонарей. Астронавты крутились на месте, оглядываясь по сторонам.
-Смотри, - Виктор коснулся плеча Питера, - световоды.
На зеркальном полу появились тонкие прожилки золотистого света. Они пульсировали, возникая у самых ног и убегая куда-то вдаль по коридору, словно приглашая внутрь. Виктор сделал несколько шагов в направлении убегающего света.
-Эй, - окликнул его Питер, указывая на пол, - смотри, они бегут только вперёд, за тобой их нет.
-Похоже, нас и правда, приглашают, - Виктор вбил в небольшой компьютер, висевший на его запястье, команду построения карты и пошёл дальше.
Они шли странными извивающимися коридорами, минуя развилки и ответвления, обходя вертикальные шахты, обрывающиеся вниз прямо из-под ног. За поворотами угадывались большие комнаты и новые развилки, мягко светящиеся каким-то странным, еле заметным светом.
-Ещё пятнадцать минут, - произнёс Питер, сверившись с часами, - и возвращаемся.
Неожиданно коридор вывел их в большой зал. Настолько большой, что свет прожекторов не доставал до стен или потолка. Виктор молча вытащил откуда-то сбоку страховочный трос и протянул его Питеру. Тот, поняв без слов, пристегнул его к себе. Потеряться в таком зале – смерти подобно. Светлые полосы под ногами настойчиво моргали, призывая их двигаться дальше. По большой дуге они обогнули центр зала и оказались возле небольшой возвышенности, вырастающей прямо из пола, больше похожей на пульт управления. Только на нём не было ни кнопок, ни экранов – он был идеально гладким и таким же зеркальным, как всё вокруг. Питер направил на него луч света от своего прожектора.
Несколько секунд ничего не происходило, но затем огромное пространство зала засветилось и будто ожило. Словно сам воздух засветился, из ничего рисуя огромную полупрозрачную картину. Рваные клочья разноцветных облаков, светящиеся точки, искрящиеся светлячки, мягко пульсирующие нежно-зелёные точки и чёрные пятна посреди картины.
-Пит, - не веря своим глазам, произнёс Виктор, - это же… это…
-Это Млечный путь, - благоговейно произнёс Питер.
Отцепив трос, Виктор шагнул вперёд, проходя сквозь проекцию.
-А вот здесь мы, - он указал на одну из зелёных точек, - а… а это…
-Похоже на то, - задыхаясь от волнения кивнул Питер, включая максимальное разрешение на своей камере, - уйди оттуда, я должен это снять.
Виктор встал рядом с капитаном и, во все глаза смотрел на карту обитаемых миров галактики.